«Умные люди глянец не читают, они его издают», - именно такая фраза в 2007 году прозвучала в фильме Андрея Кончаловского «Глянец» . Но сейчас, в 2014, «гламур по-русски» дает знать о себе все реже, а «умные люди», издающие глянец, продолжают издавать его, но для людей не менее умных. И в российской fashion-индустрии с сентября 1998 года (дата запуска Vogue Россия) по сей день бал правит женщина, чье имя стало нарицательным. Бывший главный редактор русского Vogue , ныне возглавляющая Interview Россия , Алена Долецкая сегодня празднует день рождения. сайт поздравляет идеолога «нашей» версии самого авторитетного модного издания и вспоминает 7 главных редакторов русского глянца, которых необходимо знать в лицо.

Алена Долецкая

Виктория Давыдова

Вика Давыдова начинала свою карьеру в журнале Vogue вместе с Долецкой . Спустя год после запуска издания Давыдова заняла в отечественном Vogue должность beauty-редактора и стала одним из тех ценных кадров, без которых, собственно, Долецкой не удалось бы сделать из русского Vogue авторитетное модное издание.

5 лет спустя в 2004 году Виктории предложили должность главного редактора Glamour , которое она охотно приняла. Так же, как и Долецкая, она сделала запуск русской версии модного журнала триумфальным событием. На то, чтобы журнал достиг рекордного на тот момент тиража в 800 тысяч экземпляров и стал самым продаваемым глянцевым журналом в России, Давыдовой потребовалось всего ничего - полгода. В сентябре 2008 года Вика возглавила Tatler , оставаясь при этом редактором-консультантом в Glamour . Но уже в июле 2010 года Давыдова вернулась туда, где начинала свою fashion-карьеру - в издание Vogue . На этот раз в качестве главного редактора.

«Виктория Давыдова - блестящий профессионал, способный сделать любой журнал. Она удивительно работоспособна, обладает четким системным мышлением, целеустремленностью и способностью добиваться от своей команды максимального результата, - говорила о замене Долецкой в лице Давыдовой ныне бывший президент Conde Nast Россия Карина Добротворская . - Она идеально понимает читателя, для которого работает, владеет всеми законами глянцевой журналистики, мгновенно улавливает модные и журналистские тенденции. Я не сомневаюсь, что Виктория сделает прекрасный Vogue - свежий, современный, яркий, острый и элегантный».

Давыдова развернула Vogue в сторону русского рынка, изменив внешний вид и контент издания. Она уделила больше внимания интересам русских читательниц и стала меньше ориентироваться на запад.

Мария Федорова

«Я бы отнесла InStyle к разряду скорее lifestyle журналов, чем чисто fashion-изданий, поскольку мы не столько про моду, сколько про вещи, которые, да, могут быть очень хороши сами по себе и быть в моде, но которые надо уметь правильно выбрать - в зависимости от типа фигуры, возраста, настроения, времени дня и года, - рассказывала о своем детище Гуарускайте еще перед выходом первого номера журнала. - InStyle не публикует обзорные статьи о тех или иных тенденциях в моде, длинные интервью с дизайнерами. С этим отлично справляются другие журналы. Мы про то, что и как носить в этом сезоне, как краситься, какие делать прически, как принимать гостей, в какие места ходить, куда ездить отдыхать. Одним словом, увлекательный путеводитель по тому, как свою жизнь сделать красочнее, изящнее и удобнее. При этом InStyle не поучает, а, показывая море примеров, помогает сделать выбор. Очень корректный и беспроигрышный, с коммерческой точки зрения, подход к аудитории».

InStyle каждый год устраивает различные мероприятия. К примеру, вечеринку Beauty Bar , где ведущие beauty-марки представляют гостям новые косметические продукты и процедуры, проводят лекции и мастер-классы, мероприятие Celebrity Suite , где стилисты журнала InStyle готовят актрис к выходу на красную дорожку ММКФ , модное дефиле The Show . На всех мероприятиях журнала, а также на других важных тусовках, всегда появляется и глава журнала Юрате Гураускайте .

Смотрите другие фотографии:

Интервью:

Иляна Эрднеева и Виктория Бухаркина

текст:

Александр Перепелкин

Женя Филатова

В этом сентябре 15-летие отмечает российская версия Glamour, одного из самых популярных женских журналов в стране. В России он издается тиражом 300 000 экземпляров, а его совокупная аудитория превышает 1 100 000. Редакционный директор The Blueprint Александр Перепелкин встретился с главным редактором журнала Иляной Эрднеевой и издателем Викторией Бухаркиной и расспросил о том, как Glamour адаптируется к современным реалиям и как изменилось за прошедшие полтора десятилетия само понятие «гламур».

Первый номер российского Glamour вышел 15 лет назад - но, наверное, само слово «гламур» определило два последних десятилетия в России. Как за это время изменились Glamour как журнал и гламур как явление?

Иляна Эрднеева : Есть такой стереотип. Но мы, кажется, все-таки приложили руку к тому, чтобы слово «гламур» перестало быть таким нарицательным и ругательным для всего, что казалось бездуховным, бессмысленным, глупым, покрытым стразами и розовым плюшем.

Виктория Бухаркина : Хотя розовый плюш, стразы и маленькие собачки - это ровно про тот момент [когда журнал запустился в России]. Но эта эстетика, как ни парадоксально, совсем не близка журналу, да и всему бренду. Мы очень много дискутировали на эту тему. Сейчас этой проблемы уже нет, но когда мы запускались, она была.

Я тут полистал ваш первый номер, и там как раз обнаружилась статья «Чья собачка» - про маленьких собачек звезд.

В : Все равно есть какие-то клише.

Именно русские?

В : Да. Мы прекрасно понимали, какие русские клише должны быть [на наших страницах]. Чтобы «построить» хороший вкус, нужно понимать, с чем ты работаешь. Поэтому, если маленькие собачки в тренде, нет ничего постыдного в том, чтобы пустить их на страницы журнала. Просто важно, каким образом эта собачка будет представлена. О любом тренде, даже если он нам кажется странным, можно рассказать так, чтобы появилась хотя бы видимость хорошего вкуса.

И : Мы не снобский бренд. Мы живем так, как живем. И если есть какие-то приметы времени - собачки, губы или скулы, как сейчас, - значит, наша читательница хочет во всем этом разобраться. А мы, в свою очередь, должны понять, как и почему мы ко всему этому пришли. И где хорошо делать эти скулы. Из этих на первый взгляд глупостей состоит наша жизнь.

Еще в вашем первом журнале я нашел невообразимую для себя статью. Она называется «Килограмм счастья» и рассказывает о судьбе девушки, которая весила 49 кг, а потом стала весить 75 и отлично себя чувствовала. Оказывается, уже 15 лет назад вы писали о здоровье с позиции бодипозитива.

В : Ты все еще находишься в плену термина [«гламур»], который на самом деле к бренду имеет очень опосредованное отношение. Здорово, что эта статья сейчас нашлась, сама про нее забыла. Но, мне кажется, сейчас такая статья как раз не могла бы у нас появиться. Потому что, на наш взгляд, в современном обществе не может быть никакого деления [на худых и полных]. У нас, например, была рубрика «Для полного счастья» [о стиле полных людей. - Прим. The Blueprint]. Мы первыми из большого глянца сознательно стали снимать не просто моделей plus size, но и наших обычных читательниц. Так вот, уже почти год, как мы от этой рубрики отказались - это зазвучал голос времени.

И : Нам показалось неправильным, что есть какая-то особенная рубрика для людей plus size. Потому что есть фотограф. Он фотограф. А, например, врач - это врач. Независимо от ее или его размера. То же и с моделями. Делать акцент на каких-то особенностях стало даже как-то неловко, потому что все на свете вообще-то норма. В прошлом году на «Женщину года» у нас были номинированы самые разные модели - и Полина Оганичева, и , например. Последняя, собственно, и победила с очень большим отрывом по голосам. Но мы не придумывали для нее какую-то специальную номинацию типа «лучшая модель в возрасте». У нас все равны.

Насколько ваша читательница повзрослела за эти 15 лет? Когда она должна купить себе ваш журнал, открыть сайт, а когда уже должна перестать читать и то и другое? Например, мне кажется, тот же Cosmopolitan тебя сопровождает на определенном этапе жизни. Ты узнала, как заниматься сексом, начала немного разбираться в психологии и так далее. Все, готова. Перешла к какому-то другому журналу, следующему.

И : Вика может сейчас начать бомбардировать тебя официальными цифрами, которые у нас, конечно, есть. Но мне кажется, возраст - это ерунда. Я убеждена, что читательница Glamour - это женщина, девушка, девочка, у которой нет возраста и которая очень интересуется жизнью. Если она взяла в руки этот журнал, значит, ей любопытно, что происходит. Значит, она в состоянии прочитать фичер про Билли Айлиш, даже если не слушает Билли Айлиш. Даже если синие волосы в целом ее пугают.

В : Вот моя дочь обожает Билли Айлиш, и я прочитала эту статью, чтобы поддержать разговор с собственным ребенком. Более того, потом я ее послушала, и мне понравилось. И здесь мы недаром начали говорить про эйджизм - про то, как не мерить людей четкими возрастными рамками. Да, за 15 лет наша аудитория действительно подросла, у нас сейчас средний возраст [читательницы] - 33 года. Да, это довольно много, но мы осознанно вводили редакционные изменения, чтобы сохранить эту лояльную аудиторию. У 51% есть дети. Когда мы запускались, то мало писали о детях - мы искренне верили, что у женщины должно быть немножко времени для себя, и пытались ее самооценку подбодрить. Чтобы она могла закрыться на пять минут [с журналом] где-нибудь, где ее никто не трогает. Сделать что-то для себя, не испытывая чувства вины. Сейчас общество изменилось. Оттого что у женщины рождается ребенок, у нее не пропадает желание купить новые туфли.

Мы, кажется, все-таки приложили руку к тому, чтобы слово «гламур» перестало быть таким нарицательным и ругательным для всего, что казалось бездуховным, бессмысленным, глупым.

Вернемся к вашему первому номеру. От конвенциональности первой съемки, прямо скажем, сводит челюсть. Как вы проделали этот путь? Ведь все равно есть формат: открытый взгляд, улыбка, взгляд глаза в глаза с читателем.

И : К счастью, у нас нет строгих гайдлайнов. Нам никто из Лондона не звонит и не говорит, что [на обложке] должна быть вот такая улыбающаяся блондинка.

В : И, кстати, сейчас есть тренд на отсутствие прямого взгляда на обложках.

А какое сейчас распределение между собственными и синдицированными съемками?

И : Когда главным редактором была , мы боролись за то, чтобы у нас была хотя бы еще одна русская обложка кроме «Женщины года». Это было сложно. Считалось, что мы любим только Дженнифер Лопес. И, наверное, так и было.

И Еву Лонгорию.

В : Еще Анджелина Джоли и Дженнифер Энистон. Это наш пантеон хороших продаж. Потом появилась Ирина Шейк. У нас есть прекрасная фотография, я даже боюсь подумать какой давности. Любительская картинка, где она на одном из чудесных белых пляжей. Картинка очень человечная, очень эмоциональная. Вроде бы ничего такого, кусочек песка, Ира, даже тела роскошного фактически не видно. Как только на сайте начинается девиация с трафиком, можно просто брать и ставить эту фотографию.

И : У нас примерно 7 на 5 по обложкам в пользу отечественных персонажей. Это тоже такой тренд, наше время. Раньше было стыдно признаться, что ты слушаешь что-то русское, это был просто страшнейший зашквар. А сейчас, если смотреть топ, что «ВКонтакте», что «Яндекс.Музыки», что айтюнс, видно, что гораздо более сильный интерес к локальным героям.

И что нужно, чтобы стать героиней с обложки Glamour?

И : Должно совпасть много факторов. Да, в первую очередь большой инфоповод и всенародная любовь, но не только. Один из таких единорогов - Светлана Ходченкова. В случае с Ириной Горбачевой мы тоже сразу поняли, что совпадаем абсолютно. Это не маркетинговая уловка с нашей стороны и не лицемерие с ее стороны. И она может быть героиней нашей обложки даже несмотря на то, что у нее сейчас нет громкой премьеры. Это просто человек, который полностью соответствует духу времени и духу гламура.

Мы вообще очень искренни в том, что делаем и пишем. У нас редакция собирает коробочки Nespresso, мы минимизируем пластик, продюсеры не заказывают пластиковую посуду.

В : Стесняюсь сказать, но мы отменили бумажные пакеты, в которых команда носит журналы клиентам. Бумага - это вполне себе экологичный продукт, но не с точки зрения осознанного потребления. Мы перешли на шоперы не потому, что это уникальная вещь, а чтобы дать возможность каждой вещи жить чуть подольше.

Ко всем трендам - и в том числе к понятию гламура - сейчас сложно относиться без иронии. Иначе будет очень грустно, сложно и скучно жить.

Как вашим проектам удается выживать в эпоху call out? Часто ли вам прилетает и насколько вы к этому готовы? Весь этот год мы, кажется, только и делаем, что извиняемся.

И : Да. Ты идешь по веревке, натянутой между двумя башнями, и понимаешь, что тебя сейчас может сбить в любой момент. Для феминисток мы недостаточно феминистичны. Антифеминистам мы кажемся слишком феминистками. Случай с татуировками (американская художница Джон Юйи обвинила российский Glamour в том, что в журнале использовали ее идею татуировок с логотипами брендов, не указав авторство. - Прим. The Blueprint) показал лично мне, насколько гигантская сила у интернет-сообщества. Это был хороший урок.

Да, у нас огни народного гнева не полыхают так, как в Америке, до нас многое доходит позже. Может быть, это и хорошо, потому что успевает остыть. Тем не менее мы учимся жить в новом мире, где нужно осторожнее выбирать слова. Есть горячие темы. Например, раньше можно было сказать, что это платье понравится или не понравится вашему мужчине, - и казалось, что это нормально. Три года назад я сама могла бы написать такую подводку к каталогу с платьями. А сейчас я понимаю, что это было довольно безумно. Какие-то шоры падают. Если ты облажался - окей, ты научился, признал ошибку. Можно публично извиниться, можно непублично, пошли дальше.

В : Тем не менее хорошим для всех ты быть не можешь. Плюс ты просто перестанешь быть интересным. Поэтому важно иметь право на собственное высказывание. Вот, например, история с [нашей] обложкой без ретуши. Некоторые наши коллеги говорили, что она слишком красивая. Но у нас не было задачи показать женщину с утра, помятую, а еще лучше заставить ее поплакать [перед съемкой] часа три.

Эта обложка - не про внешность женщины, а про использование постоянно искажающих ее внешность технических достижений народного хозяйства. Есть огромное количество приложений и фильтров в инстаграме, которые отбеливают тебе зубы, делают острее скулы, вытягивают шею. Если у тебя будут белее зубы, нам от этого не будет хуже. Тебе самой от этого плохо, потому что ты каждый день видишь в зеркале абсолютно другого человека. Вопрос исключительно в том, как совместить адекватную самооценку, веру в себя и какую-то внутреннюю энергетику.

В ведении Комоловой коммуникация со СМИ и работодателями - брендами, которые хотят сотрудничать, студиями, продюсерами и режиссерами, которые предлагают роли. Она следит за тем, чтобы на съемочной площадке выполнялись условия, которые заранее (не без ее помощи) заявил актер; чтобы клиенту вовремя выплатили гонорар и чтобы работа для той или иной марки не навредила репутации. Переговоры с журналистами и заверка готовых интервью - все это тоже сфера ответственности Комоловой. Чтобы не сойти с ума от количества задач, пришлось нанять сотрудников: сейчас у Кати есть ассистентка и юрист на аутсорсе.

Вы самый коммерческий продукт в вашем издательском доме. Но вы, к примеру, были первыми из большого глянца, кто написал про Ивана Голунова, про сестер Хачатурян.

И : Велик соблазн сделать из себя великомученика, сражающегося с цензурой...

Просто в субботу, когда Ваню [Голунова] неожиданно для всех отпустили домой, я сидел в баре с одним из главных редакторов Condé Nast. И я сказал, что неплохо было бы хотя бы в инстаграме как-то на эту тему высказаться. На что мне ответили: «Мы американский издательский дом». А в понедельник утром с этой темой вышел Glamour. Очевидно, ни с кем не посоветовавшись.

И : Журнал делают люди, очень конкретные. Когда арестовали Ивана Голунова, для нас как для журналистов это было потрясением, как и для всех граждан России. Мы не склонны думать, что наши читатели недостаточно умны, или недостаточно заинтересованны, или недостаточно активны и не хотят об этом думать и знать. Это наш долг. Как людей. Я как журналист должна об этом рассказать. Не зря репортаж после Беслана вышел именно в Glamour, а не в каком-то другом в журнале. И это не казалось чем-то странным. Сейчас был материал по делу «Нового величия». Да, рядом со скулами и сумками. Потому что мы не живем с закрытыми глазами.

Но ведь всегда, наоборот, был условный бриф «мы делаем журнал, чтобы женщина могла отвлечься от всего». От одного главного редактора я даже слышал: «Мы делаем журнал для дур».

В : Это, конечно, не бриф, а внутренняя байка. Я тебе даже скажу, кто это придумал, мне кажется, об этом уже не раз писали. Когда мы только-только запускались, у нас был внутренний брифинг для правильного перевода слогана журнала, и вот когда ты сидишь и пять часов пытаешься придумать хоть что-то, любая ассоциация, сказанная в рифму, к месту и человеком, который точно понимает, о чем говорит, может вызвать огромное количество эмоций. И вот в какой-то момент Карина Добротворская говорит, все, давайте закончим, я предлагаю такой слоган («Glamour - журнал для дур». - Прим. The Blueprint). На самом деле было очень смешно. Никогда всерьез, конечно, не было такой концепции.

Мы на самом деле в гораздо большей степени тогда вдохновлялись не американской, а английской версией [журнала], у которого тогда было два слогана: Glamour is a more than a magazine и Glamour: fits in your life as well as your handbag. В итоге мы вышли со слоганом «Гламур - больше чем журнал», у которого сейчас, пожалуй, даже больше прав на существование, чем 15 лет назад.

Многие наши коллеги немножко стесняются писать о вещах, которые являются фундаментом глянцевой журналистики. Мы не стесняемся. Огромное количество женщин чувствует себя увереннее, когда они хорошо выглядят. Наша задача - сделать так, чтобы у них была возможность подобрать актуальные вещи на разный кошелек.

Но, может, женщины уже научились одеваться и пользоваться тушью? Может, они хотят научиться разбирать мусор.

В : Но интерес к туши никаким образом не делает тебя человеком, который не интересуется раздельным сбором мусора. Это какой-то постоянный водораздел между умным и красивым, замшелым и ориентированным на будущее.

И : Галина Тимченко как-то назвала Condé Nast одним из последних оплотов красоты в России. Во многих вопросах с Галиной Тимченко можно не соглашаться, но в этом пункте я солидарна с ней на 100 процентов. Не так много красивого нас окружает, не так много людей хочет сделать нашу жизнь приятнее, не так много людей работают, чтобы сказать тебе, что все возможно. Будем откровенны - у нас сложный климат, есть улицы, которые даже в Санкт-Петербурге зимой не чистят. Есть очень много неприятного. И есть журнал, твой спутник, который расскажет тебе и о том, и об этом, и посмеется. Это чертовски прекрасно.

Раньше можно было сказать, что это платье понравится или не понравится вашему мужчине, - и казалось, что это нормально. Три года назад я сама могла бы написать такую подводку. А сейчас я понимаю, что это было довольно безумно.

Вика, ты с «Гламуром» почти всю жизнь, застала всех главных редакторов. Вы помните ваш первый разговор, когда Иляна стала главным редактором?

И : Забавно, но мы добавились в друзья на фейсбуке только после моего назначения. До этого все контакты были строго рабочими. Я не из тех, кого все любят, кого все знают. Я мало разговариваю на редколлегиях, я очень сосредоточенный скучный сотрудник. Но с Викой мы совпадаем в самом главном - мы круглосуточно думаем о журнале, сайте, нашем инстаграме. Вика для меня и учитель, и ментор, потому что я все-таки пока молодой специалист.

В : Мы все на том уровне профессионализма, когда ты 80% своего ресурса тратишь на работе. Даже я как мать двоих детей понимаю, что это правда моя жизнь, и важно [чтобы на работе ты могла] общаться с людьми, с которыми тебе приятно, с кем ты совпадаешь на ценностном уровне. У нас был тренинг, где оказалось, что мы с Иляной абсолютно полярны по темпераменту. Это врожденная вещь, с которой бессмысленно бороться. Нужно просто понять, что человек, который говорит на не свойственном тебе языке, делает это не нарочно. Я вот даже думаю вслух.

И : А я ненавижу [так делать]. Мне сложно, я предпочитаю думать про себя, я письменный человек и все решаю по почте. Даже чат в моем вотсапе выглядит как аудиосообщения от Вики и текстовые от меня. Конечно, я пытаюсь понимать, что она мне говорит. А Вика пытается читать, что я напишу.

Но ведь сегодня, когда вы делаете премию про инфлюенсеров, сложно представить, что главный редактор приходит и говорит: я другой человек, я не буду селебрити. Очевидно, тебе пришлось эту мышцу прокачать.

И : Я не скрою, бывает довольно сложно. Я не большой любитель вечерних мероприятий. Хотя я ко всем отношусь с большим уважением, мне бывает сложно начать беседу или поддержать ее. Такой склад личности. Хотя контакт с публикой, аудиторией мне скорее приятен. Я такая неудачливая актриса - мне не нужно общение, мне нужно внимание. В первый день после назначения я пошла на премьеру фильма «Лед», где я снялась в маленьком эпизоде. И в финале фильма я вижу, как моя актерская карьера говорит «пока». Это забавное совпадение.

Очень интересно поговорить про «Женщину года». Премии 14 лет, то есть она существует практически всю жизнь журнала в России. Зачем она нужна? Какая у нее миссия?

И : С одной стороны, функция этой премии - хроникерская. Ты просто понимаешь, что когда было популярно. Вот все смотрели сериал с Еленой Кориковой, и они с Андреем Малаховым были номер один. Была Мирослава Дума. Бывают годы, когда кажется что ничего такого сверхграндиозного не произошло. Особенно после того, как журнал Glamour практически верифицировал Светлану Лободу. До этого...

Елену Летучую.

В : Это была ее первая большая обложка. У нас достаточно много любимых народом звезд, которые первую свою обложку в карьере делают именно с нами.

И : Я, например, борюсь с номинацией «Пара года». Мне кажется, что люди не должны получать награду за отношения. Но читатели эту номинацию обожают.

Неловко, когда они потом расстанутся.

В : К сожалению, есть [и такая] статистика. «Женщина года» - это тоже определенный источник Big Data. Мы открыли голосование 15 августа, а номер с победителями выйдет в декабре. Все это время мы делаем большое количество материалов с каждым из номинантов, смотрим, какие отклики, какой охват у каждого героя на каждой отдельной платформе. Есть люди, про которых очень много читают на сайте и во всех фокус-группах говорят: если бы не он или если бы не она - мы бы так не любили Glamour. А есть люди, которых обожает Instagram.

И : И мы, например, наглядно видим, как миллионники проигрывают крошкам с небольшим количеством подписчиков, которые очень вовлечены в жизнь, за них топят, за них голосуют. Кстати, в прошлом году у нас появилась номинация «Режиссер года».

Не режиссерка?

И : У меня нет проблем с феминитивами. Если какой-то редактор захочет зваться редакторкой, я разрешу это сделать. Лично мне это не нравится, но если кто-то хочет - конечно. Так вот, женщин-режиссеров стало очень много. Если посмотреть график премьер, то бам - женщина-режиссер, бам - женщина-оператор. Мы видим, что что-то меняется, новые профессии осваиваются женщинами, осваиваются блестяще.

В : В рамках «Женщины года» мы рассказываем и об очень активной благотворительной деятельности в России. Это не номинация в полном смысле, потому что невозможно сравнивать, кто здесь лучше или хуже. Но об этом очень важно говорить, потому что эта тема крайне интересна женщинам, женщины стоят во главе этого движения. Еще мы в прошлом году сделали номинацию «Дело года» про социально значимые проекты, которые начинали наши звезды. Потому что опять же, возвращаясь к слову «гламур», мы все-таки про медийных людей говорим.

И : Нас тогда критиковали в узких кругах, мол, журнал Glamour не такой прогрессивный: где инженер года, где врачи года, учителя года? Зачем звезды, если есть подвиг?

В Америке такие номинации есть?

В : Начали появляться.

И : У нас разная повестка. Люди как будто не понимают, что журнал с учителями и инженерами обескуражит читателей. Конечно, просто изменить себя, но ты не можешь сменить состав своей крови. То есть ты можешь добавлять витамины.

Подмешивать?

В : Мне не нравится этот термин. Но мы пишем и о реальных людях. Просто когда мы пытаемся сделать номер, который объективно интересен миллионам, очень сложно просить людей проголосовать за Светлану Ходченкову или за сталевара Марию. Которая ничуть не худший человек, ни в коем случае, просто мы заведомо ставим ее в довольно странное положение.

И как минимум странно просить людей сравнивать одного неизвестного сталевара с другим.

В : Конечно. По какому критерию мы будем их сравнивать? Когда ты занимаешься публичной деятельностью, ты готов к тому, что это некая внутренняя конвенция, твоя личная и индустрии - что ты становишься публичным человеком и даешь право людям высказываться на твой счет. Я не тешу себя надеждой, что все наши читатели смотрели все фильмы, за которые мы номинировали ту или иную актрису. Но мы пишем, за что мы ее номинировали. Если тебе интересно, ты можешь пойти и посмотреть.

Давайте про интернет. Как вы адаптировались? На какой платформе контент для вас сейчас важнее?

В : Форма не заменила содержание. Мы абсолютно любой канал коммуникации считаем «Гламуром»: сайт, инстаграм, подкасты, тикток, вайбер. Наша задача быть на той платформе, которая сейчас востребована. История с айпадом как раз была таким Test and learning. У нас в издательском доме есть безусловно флагманский бренд Vogue, который первым запустил iPad-версию. «Гламур» был вторым. Мне искренне казалось, что это взлетит и будет правдой и сегодня, и завтра, и послезавтра. Первый, второй и третий выпуски действительно были очень востребованными, это была прямо классная штука. Но это не стало правдой навсегда. Ровно поэтому мы сейчас к каждому каналу коммуникации относимся очень серьезно, не делая акцент на том, что вот это теперь точно и навсегда.

Согласен, айпад-версии - первый сигнал. Если раньше журналы жили по определенным правилам лет 50, то дальше мы будем вынуждены менять формат каждые два-три года.

В : Но это для всех брендов так, просто для медиа вопрос стоит особенно остро. Здесь вопрос не другого контента, здесь вопрос форматов и скоростей. Журнальный продакшен позволяет нам делать ту самую фиалковую эссенцию на бумаге, а интернет требует скорости. Если твоя новость вышла через три часа [после события], даже если она хорошо написана и фантастически снята - она никому не нужна.

И : Вначале сайты действительно следовали остаточному принципу: там не влезло, что-то не классное прислали, [давайте] поставим на сайт. Сейчас это не так. Есть YouTube, у которого свои законы и свои селебрити, гигантские, огромные. Которых никто не знает из тех, кто покупает принт. Тут важно играть по правилам площадки.

Многие звезды до сих пор считают, что принт - это лучше всего. Нам говорят: вы придумали снять со мной классное видео, но я хочу, чтобы вы поддержали меня в журнале. Я пытаюсь их переубедить, потому что им на самом деле не нужна поддержка в журнале! Можно сделать видео, которое прекрасно разойдется. То, что классно будет в борще, неуместно в десерте. Это базовые правила, которые сначала, честно говоря, даже базовыми никому не казались.

{"width":1200,"column_width":120,"columns_n":10,"gutter":0,"line":40} false 767 1300 false true {"mode":"page","transition_type":"slide","transition_direction":"horizontal","transition_look":"belt","slides_form":{}} {"css":".editor {font-family: tautz; font-size: 16px; font-weight: 400; line-height: 21px;}"}

Как вы считаете, те кто имеет непосредственное отношение к моде должны показывать безупречный вкус и стиль? Ну или на крайний случай демонстрировать на себе полное собрание трендов текущего сезона, как делает это Анна Делло Руссо?

Главный редактор отечественного журнала о новинках индустрии моды и красоты Glamour, Мария Федорова, еще работая в журнале Playboy поняла, мода - это ее тема. Начиная ассистентом главного редактора она доросла до должности редактора отдела моды популярного мужского издания. Далее Мария работала несколько лет редактором, а позже, директором отдела моды в журнале GQ . С момента основания Glamour, Мария Федрова является директором отдела моды этого журнала.

Среди критиков и главных редакторов отделов моды различных изданий, нередко встречаются удивительные личности, которые по мнению обывателей совершенно не производят впечатление людей, хоть как-то причастных к модной индустрии. Хилари Александер, Сюзи Менкес и другие, не менее признанные дамы, как маги вне категорий, не удосуживаются выглядеть ультрамодно и стильно. Мария Федорова, похоже, их их числа.

И другие образы Марии

А вы читаете Glamour?

Фото: glamour.ru, paparazzi.ru, trendspace.ru, moizvezdi.ru, peopleschoice.ru, polina-notik.narod.ru, woman.ru, buro247.ru, trendsezona.com

Меня попросили рассказать подробнее о главном редакторе журнала "Гламур" Маше Федоровой. Без проблем! Вот аж целый пост о Марии:-)

Маше 42 года. Не Марией, а Машей называет она сама себя - например, в личном Инстаграме имя указано как "Маша". Так что, нравится не нравится, а пусть будет Маша. В мире глянца наша Маша уже давно, и начинала она с журнала Playboy с должности ассистента главного редактора.

"Начала я с того, что предложила свою помощь на съемках натюрмортов из мужских рубашек, а через полгода в журнале Playboy мною был создан отдел моды", - рассказывает Маша.

В 2001 году Маша стала редактором отдела моды в GQ. Об этой работе она вспоминает так: "В GQ я получила возможность работать с самыми известными западными фотографами, что для меня, как для стилиста, было невероятным стимулом!"

О работе: "Когда мы делали выездные съёмки и получался хороший результат, американские или, например, французские фотографы часто говорили мне: «Ой, с тобой так классно работать, ты всё делаешь абсолютно на уровне, давай к нам». Мне было приятно, что они воспринимают меня не как медведицу-диковинку с московских улиц, а как равного профессионала".

В 2004 году перешла в только что открывшийся журнал Glamour, также в отдел моды. С июля 2011 года Маша заняла пост главного редактора этого журнала. "Я человек глянца. Я очень люблю моду и весь этот процесс, он дает мне жизненную энергию и держит в тонусе все 18 лет моей карьеры". - признается наша героиня.

О личной и семейной жизни Маши известно, что у нее есть дочь Вероника, ей 16 лет. Намеков на мужа как-то не обнаружено.

"Если бы я перестала быть главным редактором, то, наверное, я бы хотела попробовать сделать свою линию одежды для женщин с нестандартной фигурой. Ни для кого не секрет, что сама я далека от 90-60-90, мне это не мешает и не мучает, но, как стилисту, мне интересно было бы что-то придумать", - рассуждает Маша.

Про свой стиль Маша говорит так - "Я могу с гордостью сказать, что в последнее время в моём шкафу появилась масса вещей российских марок. Не только московских. С начала весны я постоянно хожу в одежде питерского ателье, и меня даже на улицах девушки останавливают, спрашивают, откуда эта юбка или этот плащ. Люблю Terekhov и Walk Of Shame. Надеваю вещи от сестёр Рубан".

"Очевидно, что у меня больше проблем с поиском одежды, чем у девушек со стандартной фигурой. Соответственно, я выбираю магазины, где есть вещи свободного кроя. Например, в H&M есть линейка для полных - мне там подходит не всё, но иногда я покупаю там базовую одежду - брюки хаки и свитшоты. Рубашек джинсовых у меня несколько оттуда. Хожу в Marina Rinaldi в «Петровском» или «Смоленском пассаже», но далеко не всегда выхожу оттуда с покупкой. Когда бываю в Милане, всегда захожу в три магазина: всё в тот же Marina Rinaldi, в Persona - это вторая линия Marina Rinaldi - и в Prada, чтобы присмотреть обувь. После показа Chanel в Париже обязательно захожу в Chanel на Рю Камбон, это уже традиция".

"Я окончила Строгановку, и коллекция Chanel весна-лето 2014 на тему художников и искусства мне понравилась безумно. И там были дико красивые вещи. Но холщовый рюкзак за три тысячи долларов я сейчас себе не могу позволить. Я сделала похожий сама".

"Я пыталась носить только чёрное, но мне стало очень скучно. Меня всё время тянет на эксперименты. Я то одеваюсь в стиле рок, то, как сейчас, в стиле Одри и Грейс: накупила в Америке платьев в стиле 50-х, хожу в юбках в цветочек So Number One и с принтом-мухами Alexander Arutyunov".

У Маши есть профиль в Инстаграм: mashildaglam

Герой новой недели - Иляна Эрднеева , Главный редактор журнала GLAMOUR.

Как начинается ваше утро?

Мое утро начинается с будильника, настойчивый сигнал которого я слышу не всегда. С недавних пор я живу на Пресне, рядом с зоопарком. Мой парень говорит, что летними рассветами тут слышно слонов – возможно, такая побудка будет эффективнее. А дальше — торопливый завтрак за чтением business of fashion .

С чего начался ваш карьерный путь и любовь к моде?

Я проходила летнюю практику на сайте glamour.ru и немного приврала о том, что умею пользоваться фотошопом и знаю, что такое админка, но дело пошло. А любовь к моде мне привила мама, она заказывала себе потрясающей красоты платья на мероприятия (на юге что ни лето – то 20 свадеб) и всегда позволяла мне самовыражаться с помощью одежды и, видя меня то в корсетах, то в клоунских шапках, то в огромных рэперских трубах, вздыхала, но отпускала красоваться в школу.

Три качества для главного редактора модного журнала?

Любовь к людям, любовь к жизни, любовь к себе.

Журнал Glamour в прошлом году начал экспериментировать с обложками, что важно учитывать для создания обложки в 2018 году?

Важно понимать, что стандарты обложек сейчас стремительно меняются: появляются новые персонажи, мигрируют выносы, исчезает глянцевый лоск. Также важно понимать, что большинству читателей эти изменения, как правило, сложно принять.

Какие нововведения / новые рубрики ожидаются в 2018 году в Glamour ?

Рубрикатор остается прежним, но мы работаем над тем, чтобы в журнале освещались самые важные на сегодня темы и появлялись самые актуальные персонажи, не только мастодонты. Для того, чтобы человек появился на страницах Glamour, не надо собирать Олимпийский и бряцать набором Золотых граммофонов – достаточно залить трек в ВКонтакте и взорвать там чарт.

3 любимых обложки и материала в российском Glamour?

Мне нравится каждая обложка с Дженнифер Лопез, потому что она внушает веру в зрелую красоту. Мне был любопытен эксперимент с глазом Ким Кардашьян на обложке и мне нравится обложка, которую мы сделали в июньском номере – с популярным нашим персонажем и отсылкой к творчеству художницы Джон Юи.

Основные качества, которым вы научились у Марии Федоровой?

Еще не научилась, но хочу научиться: умению прислушиваться к мнению, не совпадающему с твоим, включенности в работу 24/7, неутомимой жадности и страсти к новым впечатлениям, знакомствам и опытам.

Я думаю, поколение Z может оценить наше экспертное мнение – да, в интернете есть все — но мы выберем и покажем только самое достойное.

Есть ли у вас ориентиры и фавориты в западной прессе?

Я много смотрю и читаю, но анализируя контент и общаясь с зарубежными коллегами, понимаю – у нас очень разная аудитория, потому ориентироваться на кого-то – опасный путь. Но вообще каждый редактор возвращается из зарубежной командировки с перевесом багажа, в котором виновата не столько одежда, сколько журналы.

Ваши любимые дизайнеры? Если бы можно было выбрать одного дизайнера для повседневной одежды и вечерних выходов, кто бы это мог стать для вас?

В разное время я переживала приступы мучительной (в студенческие годы – безответной) любви к разным дизайнерам и брендам. Но сейчас не могу выделить кого-то одного. Отлично сидящие джинсы покупаю в Mih , платья-комбинации ищу у Walk of Shame , коплю на сумку Celine – и, боюсь, марка глобально изменится прежде, чем моя свинка-копилка наполнится.

Любимые направления для путешествий?

У меня дорога нестандартная и в целом, может, не слишком манящая – я использую любую возможность для того, чтобы хотя бы пару дней в сезон провести дома, в Элисте. Не слукавлю, если скажу, что елисейским полям всегда предпочту калмыцкую степь.

Идеальный сценарий выходного дня?

Если это суббота, то поздний завтрак (а на самом деле ранний десерт), кино и классические шатания между садом Эрмитаж и Столешниковым (утром можно обнаружить себя не там, и не там – а у голицынского пруда в Парке Горького). Воскресенье – день домашний и семейный, его можно провести не снимая пижамы, не закрывая книги, не разжимая объятий.